Тигриные глаза - Страница 106

106

— Значит, твой муж не видит в тебе женщину? Плам задумалась.

— Я для него не являюсь тем единственным другом и спутником, без которого дикие гуси не мыслят себе жизнь. Иначе я не представляю себе замужество.

— Ах, так он еще и изменяет тебе, твой муж? Плам кивнула.

— Я почувствовала перемену в наших отношениях, когда мне еще не было известно о его женщинах. Правда, Бриз этого не понял. Он думал, что если я ничего не знаю о его амурных делах, то проблем не может быть.

Она опустила глаза и пальцем ноги начертила на мокром песке вторую П.

— Обнаружив его связи, я в конце концов поняла, что в жизни Бриза есть тщательно охраняемая сфера, куда мне запрещено вторгаться.

— Значит, ваша с ним жизнь не была такой, как у диких гусей?

Плам тряхнула головой:

— Она всегда проходила в спешке, светских раутах и блеске. В ней никогда не было времени, чтобы подумать. Но у нас всегда были очень хорошие деловые отношения.

— И теперь ты не намерена довольствоваться только ими.

Плам старалась быть такой же честной перед собой, как Поль:

— Пока я не обнаружила его с другой женщиной, я, наверное, любила Бриза, хотя и не во всем одобряла его. Я хотела простить его, но во мне что-то изменилось, разбитую чашку не склеишь.

— И что же?

— Я всегда немножко преклонялась перед ним. Он такой утонченный, уверенный в себе и очень авторитетный в мире искусства. Но теперь у меня это прошло.

Чувствуя, что она высказала еще не все, Поль ждал продолжения.

— Изменилось еще кое-что, — печально сказала Плам. — Настоящая любовь, о которой мечтают все, — это когда один дорожит другим, что бы тот ни делал и каким бы ни был на самом деле. Мое отношение к Бризу перестало быть таким. — Плам сознавала, что ее чувства к нему исчезли, как утренняя дымка в лучах взошедшего солнца. — Когда я попыталась поговорить с ним об этом, он сказал, что страстная и романтическая любовь длится пару лет, а потом постепенно переходит в привычку и взаимное уважение.

— Всякие отношения непрерывно меняются, — задумчиво проговорил Поль. — Двое людей, связанные между собой, в разное время меняются по-разному и с разной скоростью. И отношения между ними не являются раз и навсегда заданными. Есть только ты и твое отношение. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в переносицу. — Скажи мне, ты потому и приехала одна в Волвер? Чтобы подумать над этим?

— И поэтому тоже. — Плам вдруг помрачнела. О письмах с угрозами она расскажет Полю позднее.

— А почему еще?

— Когда я была у тети Гарриет, то поняла, что в моей жизни чего-то не хватает, но тогда я не знала чего.

— Теперь знаешь?

— Я хочу найти себя и понять, кто я такая на самом деле.

Все ли во мне сводится к роли жены, матери, дочери и художника. Или это только кажется мне. Я надеялась, что в Вол вере я смогу понять, кто я такая и почему я здесь. Мне хочется распорядиться своей жизнью как-то иначе, а не просто играть свои роли и делать деньги.

— Может быть, ты приехала за одним, а нашла другое.

Сказать тебе, что ты нашла, если я не обманываюсь в своих надеждах?

Плам кивнула.

После некоторых колебаний Поль сказал:

— Не буду скрывать от тебя, какой глубокой была — есть — моя любовь к Анни.

— Я рада, что ты не скрываешь это. Это сугубо личная часть твоей жизни, и я отношусь к ней с уважением.

С полчаса они шли молча. Затем Поль резко остановился и взял Плам за руку. Начертив на песке еще два П, он заключил их в сердце и заглянул в фиалковые глаза Плам:

— Я надеюсь, что ты нашла своего дикого гуся. Ты останешься со мной, Плам? Навсегда. Станешь моей женой?

У Плам было такое ощущение, словно он просил ее прыгнуть с моста, но не беспокоиться о последствиях, потому что он подхватит ее. Она верила Полю, но не доверяла своим смятенным чувствам, не зная точно, любит ли она его. То, что люди порой считают любовью, зачастую оказывается похотью, зависимостью, чувством собственника или стремлением заполнить болезненную пустоту одиночества. Поэтому она против воли заставила себя посмотреть глазами Бриза на то, что ждет ее впереди. «Ведь нельзя же швыряться своей жизнью только потому, что у тебя где-то засвербило, — сказал бы он, — и уж тем более не из-за романа на отдыхе».

Они возвратились в Волвер затемно, проведя последние минуты своего путешествия в грустном молчании, зная, что завтра утром предстоит расставание.

Плам посмотрела на Поля.

— У меня никак не выходит из головы, знают ли…

— О, я уверен, что мои родители знают. А если нет, то я намерен рассказать им.

— Но что они подумают обо мне? Что подумают о Бризе?

— Они французы, а не идиоты, и понимают, что нравы изменились с тех пор, когда они женились… Кстати, ты венчалась в церкви?

— Нет.

— Значит, ты незамужняя перед богом. Так что для них тут не будет проблем.

— Не торопи меня. Я пока не могу дать ответ. И пожалуйста, не рассказывай им. Пусть они думают пока все, что им хочется.

После того как Поль забрал дочерей, Плам тихо проскользнула в соседнюю дверь и, покраснев, попросила у мадам Мерлин разрешения воспользоваться телефоном. Она поняла, что мать все знает. Старая француженка держалась как-то скованно.

Как только Плам сообщила Бризу, что хочет остаться в Волвере еще на неделю, в трубке послышались гневные вопли:

— Ты что, лишилась рассудка? До бьеннале осталось всего пять недель. Нет, серьезно, Плам, я хочу знать, может, ты заболела?.. Нет? Тогда что происходит? Ты совсем лишилась своих куриных мозгов? Разве до тебя не дошло, что тебе оказана честь представлять свою страну?.. Ты подводишь меня, не говоря уже о том, что ставишь под угрозу всю свою карьеру. — С трудом справившись с собой, он сбавил тон. — Я многое могу сделать за тебя, Плам, но не могу давать интервью вместо тебя, и они не меня хотят видеть на телевидении!

106