Тигриные глаза - Страница 72

— Рисунок Матисса? Обнаженная натура? Думаю, вы понимаете, что всем нужна обнаженная натура в его исполнении… Сейчас нет, но я рассчитываю получить одну из таких завтра… Конечно. — Он опять с грохотом опустил трубку и нажал кнопку внутреннего переговорного устройства:

— Хельга?.. Нам нужна обнаженная Матисса… Да, могут попросить и обнаженную мать королевы, но мы должны попробовать… Позвоните в Уоддингтон и Ламли Казелету, хорошо? И переключите мой телефон на себя.

Джейми повернулся и посмотрел на Плам.

— Какая приятная неожиданность, — произнес он и выжидательно умолк с любезной улыбкой, но глаза его оставались холодными и настороженными.

Плам чувствовала себя, как воробей перед матерым котом. Когда она заговорила, голос ее звучал выше, чем обычно, а дыхание все время сбивалось.

— Синтия Блай сказала, что вы рекомендовали ей обратиться к Малтби?..

— Совершенно верно. Они как раз располагали тем, что ей было нужно. — Джейми потер свой перебитый нос, который, как ни странно, придавал ему какую-то привлекательность. — Они надежны, так почему было не порекомендовать их?

Плам рассказала о своих открытиях.

Джейми задумчиво потирал ямку на подбородке.

— Думаю, нет нужды объяснять вам, что могло произойти. Синтия была очень настойчива. Поэтому Малтби распустил слух… и, как водится, появилось то, что было нужно. Галереи всегда так делают, когда наивный клиент слишком точно определяет свои требования. — Он пожал плечами. — У многих агентов всегда есть на примете «реставратор», способный выполнить заказ.

— А у вас есть такой на примете? — Плам подумала о Билле Хоббсе.

— Даже если бы и был, я не признался бы в этом. — Он внимательно глядел на Плам. — Но я могу сказать вам, где можно найти подлинный цветочный натюрморт. У старика ван Содера в Амстердаме. И он должен знать, поступали на рынок подделки или нет. Больше ничем помочь не могу. — На лице у него появилась легкая улыбка. — Бриз знает о вашем визите ко мне?

Плам заколебалась. Что бы она ни ответила, он так или иначе превратит это в сплетню. Если она скажет «нет», да еще попросит не говорить, он тут же «украсит» этим свой рассказ. Она пожала плечами и встала.

Через несколько минут после звонка в международное справочное бюро Плам говорила по телефону с господином ван Содером. В его голосе слышалась усталость, он проглатывал «г», что обычно бывает у нетрезвых, но, в общем, его английский звучал неплохо. Да, он занимался голландскими и фламандскими картинами семнадцатого века, но недавно решил свернуть свое дело до окончания нынешнего спада.

Когда Плам неуверенно поинтересовалась, видел ли он когда-нибудь или приходилось ли ему продавать чересчур отреставрированную картину, он закашлялся. Он настолько уверен в подлинности своих картин, что всегда купит обратно по своей же цене любую из тех, что он продал. Если картина подвергалась реставрации, он всегда отмечал это в паспорте.

Через три дня, в День святого Валентина, разъяренный Бриз ворвался в их спальню, которую Плам теперь занимала одна.

— Какого черта ты впутываешь в свои дела Джейми Лоримера? Этот негодяй тут же все разболтал, стоило только тебе выйти из его кабинета.

Плам выглянула из ванной с полотенцем на голове.

— Можно подождать с этим, пока я оденусь?

— Нет, нельзя! Прекрати, ради бога, заниматься этой чепухой! Ты делаешь из меня посмешище и ставишь под угрозу свою репутацию перед выставкой!

Обернутая полотенцем, Плам проскочила мимо него в свою гардеробную.

— Бриз, разве нельзя хотя бы на сегодня объявить перемирие? — Она натянула колготки. — Ты забыл, что сегодня мы ужинаем с Лулу и Беном?

— К черту Лулу! И что в ней особенного? Кроме того, что, имея кой-какой талант, она пустила его коту под хвост.

— Тем более к ней надо относиться по-доброму. Разве ты никогда не совершал ошибок и не рвал потом на себе волосы? — Плам облачилась в короткое красно-синее бархатное платье.

Бриз, который уже сожалел о своих нападках на Лулу, умолк.

— Прошу тебя, не будем портить этот вечер, — взмолилась Плам, надевая коричневые туфли-лодочки с вышитыми на них венками. — Бен только на прошлой неделе вернулся из Торонто, где пробыл целых пять месяцев. И ты знаешь, какое это удовольствие для них — выйти вместе после столь долгой разлуки.

Застегивая манжеты, Плам вернулась в ванную и занялась прической.

— Давай договоримся о перемирии, — прокричала она через дверь Бризу, который все еще никак не мог успокоиться, — или тебе придется остаться здесь одному. Я пойду с ними в ресторан.

— Конечно же, я согласен на перемирие, — быстро сказал Бриз. — И на все остальное, только бы ты была счастлива. — Он надеялся после этого вечера с ее старыми друзьями вернуться к ней в спальню, кто-то же должен проявить благоразумие в этой глупой ситуации. Ему уже порядком надоело спать в одиночестве.

— Хотелось бы верить, что тебя и в самом деле заботит мое счастье, упрямый осел, — пробормотала себе под нос Плам, припомнив свой долгий разговор о счастье с тетей Гарриет.

— Мужчин всегда ставил в тупик вопрос: чего хотят женщины от жизни? — говорила тетя. — И тем более им никогда было не понять, что они хотят больше того, что получают.

— И они хотят времени, чтобы получать от жизни удовольствие, — добавила Плам.

— Ах, в этом-то как раз все дело, — подхватила тетя. — Женщины с маленькими детьми не могут сделать карьеру, потому что не получают поддержки. Воспитание детей, наверное, самая важная в мире работа, но политики так не считают.