Тигриные глаза - Страница 33

И тогда обычно возникают споры насчет подлинности. Потому-то Бриз и велит Плам оставлять отпечаток пальца на обороте каждой ее картины, а также ставить свою подпись на лицевой стороне. Отпечаток ее пальца ставится также и на квитанции о продаже.

В оранжевой папке Виктора было два конверта. В первом — копия диапозитива размером десять на восемь дюймов с полным описанием прелестного натюрморта. И то и другое — с подписью мистера Малтби. Во втором конверте лежала справка с отрывочными сведениями о прошлом картины, а также копии разных квитанций о продаже и заключение экспертизы на нидерландском языке, сделанное, предположительно, в 1922 году. Картина нигде не выставлялась.

Когда «Ролле» выехал на Пятьдесят седьмую Восточную улицу, Плам захлопнула папку. Паспорта, так же как и картины, можно подделать.

С тротуара Плам заглянула в зарешеченное окно картинной галереи Артура Шнайдера. На фоне шторы из светло-зеленого бархата красовался на небольшой подставке искусно подсвеченный голландский натюрморт размером восемнадцать квадратных дюймов: столик орехового дерева, на нем ваза времен династии Мин, с голубым рисунком и широкой каемкой, наполненная клубникой и вишнями. На дальнем плане были рассыпаны несколько вишен вместе с листьями и лепестками гвоздики, с которых на столик скатились прозрачные капли воды. К одной ягоде прилепилась трупная муха. Небольшая табличка рядом с подставкой сообщала, что картина выполнена по меди в период между 1615 и 1630 годами Якобом ван Хальсдонком.

Плам нажала кнопку звонка. Дверь открыл крупный мужчина средних лет в старомодных очках в золотой оправе, сквозь которые на нее смотрели бесцветные рыбьи глаза. В зале, похожем на гостиную Сюзанны, больше никого не было. На темно-зеленых стенах висели небольшие картины в золоченых рамках, тщательно подсвеченные. Три из них были семнадцатого века. На одной изображена рыбацкая лодка на фоне штормового моря; другая представляла кабацкую сцену: подвыпившие тучные крестьяне играли в карты, курили длинные глиняные трубки или танцевали под аккомпанемент скрипача с огромным животом; третья являла собой веселый зимний пейзаж с людьми, которые катались на лошади, запряженной в сани, и играли во что-то вроде хоккея.

— Школа Хендрика Аверкампа. Они играют в гольф, который был придуман голландцами еще в тринадцатом веке и положил начало современному гольфу и хоккею на льду, — пояснил мистер Шнайдер. Его речи был свойствен какой-то неуловимый дефект.

Плам сообщила, что помогает кое-кому выбрать подарок жене надень рождения, и мистер Шнайдер, видевший, как Плам подъехала на темно-бордовом «Роллсе», не стал возражать против того, чтобы отодвинуть натюрморт от окна и дать ей рассмотреть его.

— Голландский натюрморт семнадцатого века — это как раз то, что нужно. Как вы, несомненно, знаете, это был золотой период голландской и фламандской живописи. Посмотрите, как четко и ясно выписаны детали. Обратите внимание на его безмятежность.

— Мне кажется, я уже видела на какой-то картине подобную бело-голубую вазу, — словно бы про себя заметила Плам. — Это точно работа ван Хальсдонка?

— Абсолютно точно! — В голосе Шнайдера прозвучал едва заметный холодок. — Но как вам, несомненно, известно, — продолжал он, явно имея в виду, что ничего ей не известно, — каждый художник этого периода сохранял все свои пробные наброски, а затем они неоднократно использовались им Самим, его учениками, порой и коллегами, потому что тогда было принято заимствовать детали друг у друга. И так они передавались из поколения в поколение.

Как вы, наверное, слышали, одна знаменитая парочка на коньках впервые появляется в пейзаже с замерзшей рекой Хендрика Аверкампа, затем выскакивает на нескольких других его работах, а также на полотнах Барента Аверкампа и Арента Арентца.

— И какова цена натюрморта?

Мистер Шнайдер взглянул на бриллиантовое кольцо Плам.

— Начальная цена сто восемьдесят пять, — твердо произнес Шнайдер и заметил, что Плам даже глазом не моргнула.

— Она может быть снижена?

— До некоторой степени. — Помолчав немного, Шнайдер спросил:

— Могу я узнать имя счастливой именинницы?

— Миссис Марш.

На лице Шнайдера ничего не отразилось. Он явно не относился к числу читателей «Уолл-стрит джорнэл».

— Сюзанна Марш, — уточнила Плам. Шнайдер расплылся в улыбке.

— Ферма «Солнечный берег»? Каталоги для заказов по почте? — Почти вся цветистая роскошь загородного дома — за исключением разве что белых персидских котят да двух маленьких молчаливых дочек Сюзанны — могла быть заказана по почте с помощью каталога от «Сюзанны с Солнечного берега». — Эта картина просто идеально впишется в подобную обстановку, — с восторгом произнес он. — Когда миссис Марш будет угодно взглянуть на картину?

— Она должна стать для нее сюрпризом. Мистер Марш увидел ее в вашем окне и попросил меня проверить ее происхождение.

Отношение Шнайдера слегка изменилось, когда он понял, что перед ним не любовница и не декоратор (ни визитной карточки, ни разговоров о скидке), а скорее всего секретарша того, кому принадлежит «Роллс-Ройс». Возможно, и не бриллиант это, а циркон.

Изучая картину, Плам повернула ее к себе обратной стороной, и Шнайдер догадался, что она не просто приглядывается к товару. Через полчаса Плам знала, что маленький прелестный Якоб ван Хальсдонк был подделкой, и мистер Шнайдер тоже знал это и знал, что она знает. Однако оба делали вид, что ничего не знают.

— Полагаю, что за это причитается… — вежливо сказала Плам, — что я получу…